Случаи из практики

Андре, 56 лет

Обратился мужчина 56 лет после травмы головного мозга средней степени тяжести (был прооперирован на предмет удаления гематомы) с расстройством речи. Назовем его Андре. После диагностики была определена форма афазии – динамическая афазия средней степени. Понимание речи было неполным и утрудненным из-за истощенного внимания и патологического повторения. Объем слухо-речевой памяти был значительно сужен. Собственная речь состояла из коротких однообразных фраз с нарушением плавности речи. Произносительная сторона речи нарушена не была. Речевая активность была слабая. Речь сопровождалась постоянным неконтролируемым повторением некоторых фраз: «как-то», «уже».

Андре без трудностей мог перечислить дни недели, название месяцев. Однако отмечалось патологическое повторение и застревание.

Чтение, как функция было сохранно, однако имелись пропуски отдельных слов или словосочетаний, вследствие этого нарушалось полное понимание прочитанного.

Состояние письма было нарушено, имелись ошибки грамматического содержания.

Работа по восстановлению речи проходила поэтапно и заняла три месяца.

Во время занятий одновременно работали над структурой высказывания и расширением лексического состава речи с опорой на развернутое письменное высказывание.

Через месяц интенсивных занятий, которые проходили два раза в неделю по часу были заметны улучшения в собственной речи: фразовая речь стала более развернутой, уменьшилось количество аграмматизмов и патологического повторения. Появился самоконтроль над собственной речью. Коммуникативные навыки так же стали заметно улучшены: неконтролируемое автоматическое повторение слов, услышанных в чужой речи практически отсутствуют, диалогическое высказывание стало более развернутым.

В состоянии функции чтения заметны изменения: улучшилось понимание читаемого, что связано с уменьшением числа случаев застревания на отдельных фрагментах текста.

Еще через месяц в пересказе текста, использовались сложноподчиненные предложения с союзами. Объем слухо-речевой памяти достаточно расширился.

К концу коррекционно-восстановительной работы речь, чтение и письмо восстановились до нормы.

Такого результата удалось достичь при полной поддержке близких людей и соблюдении всех рекомендаций, а также выполнения всех коррекционно-восстановительных задач.

Галина, 60 лет

Доктор технических наук. В 2014 г. перенесла инсульт, не выполняла никаких словесных инструкций, не реагировала на оклик, на прямо обращенную к ней речь. Однако она оглядывалась при телефонных звонках разной громкости, легком стуке в дверь, позвякивании ключей за дверью, на основании чего можно было думать о сохранности слуха. Собственная речь ограничивалась обильным громким стереотипным произнесением набора различных слогов. Через 2—3 недели в процессе установления контакта с ней удалось обнаружить некоторую сохранность чтения и письма. Установление контакта с Галиной длилось около месяца. Это было связано не только с тем, что она находилась в состоянии постоянного психомоторного возбуждения (была неусидчива, отклоняла все попытки логопеда привлечь ее внимание к заданиям), но и с уже отмеченным непониманием ею своего состояния. Ряд поступков свидетельствовал о том, что она считает себя здоровой. Через две недели она стала задумчивой, более усидчивой.

Через 3 месяца стало возможным устное называние предметных картинок. Казалось бы, вместе с восстановлением называния можно было начать работу по воспитанию дифференцированного восприятия на слух слов с опорой на картинку и подписи к ней. Но Галина по-прежнему не понимала письменных инструкций типа, не реагировала на речь окружающих, а раскладывание предметных картинок воспринимала как предложение произнести или записать их название, то есть произвести действия, усвоенные ею в первый период работы.

Обнаружилось, что Галина утратила понимание значения многих слов. Судя по ее интонации, она была удивлена тем, что тот или иной предмет имеет вновь ею найденное и знакомое обозначение.

Итак, в первые 4—5 месяцев работы с больной были посвящены главным образом установлению с ней неречевого контакта, осознанию ею своего речевого дефекта, втягиванию ее в выполнение простых заданий через подробные письменные объяснения целей работы, стимулированию понимания небольших текстов на бытовые темы, списыванию, были сделаны попытки подойти к посильному восстановлению слухового восприятия.

Работу по восприятию речи на слух оказалось возможным начать не с фразы и слова, как обычно при сенсорной афазии, а со звука. Перед Галиной раскладывали буквы, которые предназначались для диктанта. Сначала она многократно списывала их, громко и верно читая, не дожидаясь диктанта. Как только она стала узнавать на слух большинство звуков, появилась возможность побуквенно диктовать ей слова и небольшие фразы. Освоению акустического облика звуков некоторое время содействовало соотнесение звука со зрительно воспринятой артикуляцией: Галина вглядывалась в артикуляционные уклады отдельных звуков.

Через полгода после начала занятий с целью слухового стимулирования и исключения возможности чтения с губ диктант стали проводить, используя бумажный экран, прикрывающий губы логопеда. Параллельно с некоторым развитием слухового восприятия были сделаны попытки организовать речь с помощью составления фраз к сюжетным картинкам, чтобы в дальнейшем обучить ее письменному выражению своих мыслей. Этот вид занятий также прошел стадии многократного списывания фраз к сюжетным картинкам, списывания и записи под диктовку фраз побудительного характера из «разговорника» для иностранцев, что дало возможность подготовить почву для восприятия на слух побудительной речи и подвести больную к ведению письменной беседы. Собственная речь Галины по-прежнему оставалась непонятной, несколько монотонной. Иногда можно было услышать часть слова с многократным повторением какого-либо слога: «Коророва», «здесь… сь… сь», «яблокококо», «молокококо» и т.д. Галина своеобразно овладевала самостоятельным составлением письменной фразы к незнакомым картинкам. Кроме явлений аграмматизма, наблюдались определенные трудности при написании многосложных слов. Через год после начала занятий, когда в некоторой степени улучшилось понимание письменных инструкций. Постепенно к концу первого года работы удалось перейти к устному пересказу небольших прочитанных текстов. Улучшилась устная речь при составлении фраз по сюжетным картинкам. По мере восстановления возможности речевого общения стали улучшаться и совершенствоваться. Понадобилось полтора года для полной коррекции речи.

ГАЛИНА, 68 ЛЕТ, АФФЕРЕНТНАЯ МОТОРНАЯ АФАЗИЯ